ХУЛАН. Лирико-трагическая поэма

 

Основана на реальных событиях, о которых рассказал Дамбинима ЦЫРЕНДАШИЕВ в очерке “Бандит Долгор”, написанном на бурятском языке.

Задумана как опера в пяти действиях и четырнадцати картинах, которая будет написана в обозримом будущем. Композитор Барас ДАБАЕВ.

Либретто Валерия БАСАА. Женское имя Долгор переименовано в Хулан.

Действующие лица:

Хүтэлэгшэ (ведущий), баритон

Хулан, меццо-сопрано

Бальжинима, баритон

Сэрэмжэд, сопрано

Дашадондог, баритон

Тыхэёон Сэрэн, бас

Зайһан, сопрано

Сүлэгдэһэн буряадууд, хор, сопрано

Сэрэгэй харуулшад, баритон

Жигзэмаа, сопрано

Директор, бас

Үеэлэ, сопрано

Гэлэг-Сэнгэ, сопрано

Сагдаанар, дуугүй, немая роль

Хөөрэлдөөгүй хүн, дуугүй, немая роль

Жабай Дугар, нарин, тенор

Хөөрэлдэдэг хүнүүд, разговорные роли

Далай—лама, баритон

Ород, буряад хүбүүд, дуугүй, немая роль

Хуланай хүбүүн, тенор

Зон (люди)

Хор (женский)

                                  

                                                      

                                                    Действие первое

Картина первая

Отец семнадцатилетней Хулан, которого зовут Жапов Дугар, внезапно безвестно исчезает из родного села. Его жена от отчаяния и бессилия впадает в тяжёлую депрессию и вскоре умирает.

Сэрэмжэд, младшая сестра Хулан, ещё раньше отдана на удочерение состоятельному жителю из дальнего села. Сирота Хулан остаётся дома совершенно одна.

Она обращается к одногодке Бальжиниме, которого любит, и он, ответив взаимной любовью, сообщает ей о своей готовности всегда помогать во всём хозяйственном деле.

 

Картина вторая

Дашадондог, который удочерил девочку Сэрэмжэд, заключён в тюрьму. У него выбиты один глаз и передние зубы. Пришедшая в тюрьму встретиться с приёмным отцом Сэрэмжэд, плачет, жалея его, спрашивает, как она может помочь ему. Он отвечает дочери: “Ты никак не сможешь мне помочь, не плачь, доченька, не плачь. Не плачь больше, ладно?». И он, наказав эти слова дочери, направляется в ссылку, прося у бога благословление: «Если живым не вернусь, пусть бог поможет моей дочери».

И малолетняя Сэрэмжэд остаётся одна. У неё нет дома, отобрали, ей некуда идти. Люди, встречающиеся с нею на улице, отводят глаза, будто её не замечают. Все боятся скомпрометировать себя связью с дочерью «врага народа».

Пожалевший девочку-сироту Тыхэён Сэрэн предлагает ей покинуть своё село и податься в Агу, где её никто не знает. Так она и делает. В Аге девочка встречается с доброй русской женщиной христианского вероисповедания, которая из жалости к сироте приближает её, помещает возле себя и помогает окончанию ею нескольких классов школы. Но в это время закрываются дацаны и церкви и девочка вновь остаётся одна.

 

Картина третья

Когда Хулан пасла ночью коней, стали нападать волки. У неё есть ружьё, которое отец использовал для охоты, но незаряженное, да и стрелять она не умеет. Когда обратилась к Бальжиниме, он стал учить Хулан стрелять в мишень. И Хулан становится отличным стрелком. Бальжинима готовит ей пули. Однажды ночью, когда напали волки, Хулан убивает одного зверя, остальные убегают прочь и больше к коням не подходят.

Наступает весна и Хулан становится тяжело одной справляться со скотом. Посоветовавшись с Бальжинимой, решает поручить человеку ухаживать за её верблюдами, а осенью она рассчитается за уход. Сельское сомонное начальство, услышав сплетни об этом, сочло, что молодая девушка разбогатела, стала кулаком-эксплуататором, использует наёмного работника и заставляет его пасти поголовье личного скота. И поразив Хулан в правах, конфискует весь скот, всё личное хозяйство, а её войлочную юрту отбирает, превратив в общественное достояние.

Бальжинима обращается с жалобой к сомонному начальству: “Мы с Хулан решали пожениться, пожалуйста, не поражайте её в правах, разрешите нам соединиться”. Но разрешение жениться на «враге народа» начальство не дало.

Хулан объявляют кулаком и отправляют в ссылку.

     

            Ведущий:

Сироту круглую, неопытную,

Девушку молодую, невинную

Оклеветать не побоялись,

Обвинить не постеснялись,

Беспощадно поглумились,

Во врага народа превратили,

Жестокое приняли решение,

Суровое вынесли постановление.

 

 

                                                Действие второе

Картина четвёртая

Вместе с большим количеством людей, поражённых в правах, Хулан сажают в товарный вагон и отправляют куда-то. Не зная, куда их везут, не понимая, какая участь ждёт впереди, озабоченные, опечаленные буряты, внемля народной поговорке «люди ада, бывают счастливы и в своём аду», распевая грустные, долгие песни, которые пели их деды и прадеды, отправляясь в дальний путь, прибыли наконец в Красноярск.

Их пригоняют для погрузки на баржу. Начальник охраны громко окликает каждого, неумело читая бурятские фамилии и имена. Люди, держась друг за друга, всё проходят и проходят на баржу. Рядовые охранники с ружьями громко лопочут на своём языке, торопят.

                                                     

                                                   Начальник охраны:

– Ну, сколько можно кричать?

Где эта самая бля…?

 

       Хулан:

– Кого кричат,

Кого вызывают?

Ой, не меня ли?

 

          Из сосланных бурят:

– Жапова Хулан, кричат. Не ты ли?

–  Если ты, то иди, иди…

Хулан робко приближается к барже. С наганом на поясе, с мрачным лицом бирэд-прета, придя навстречу к ней, рывком выдёргивает её и толкает в проём баржи, похожий на дверь. Спотыкаясь, шатаясь, чуть не упав, Хулан попадает внутрь.

Посадив на баржу, их увозят на лесопилку. Прибывшие выкапывают яму и сами для себя сооружают земляное жильё.

Из-за холода, голода, тяжёлой работы без выходных люди начинают умирать, особенно дети. Хулан, скучая по Бальжиниме, стремясь к нему, не желая ни за что там умереть, совершает побег. Преодолевая огромные трудности на обратном пути, не попадаясь никому, в конце концом добирается до родного края, останавливается по предосторожности в семье невестки Жигзэма.

Но её Бальжинимы в родном селе не оказалось. После ссылки Хулан, когда начали угрожать конфискацией и его скота, понимая, что теперь самого объявят кулаком и отправят в ссылку, совершил побег из родного села.  Никто не знал, куда он подался.

 

Картина пятая

В поисках Бальжинимы Хулан отправляется в русские поселения.

Понимая, что если буряты увидят, то непременно сообщат куда следует о его местонахождении, Бальжинима подолгу не останавливается в одной деревне, берётся за любую работу, чтобы заработать на еду.

После долгих поисков по многим деревням Хулан наконец находит своего Бальжиниму. Увидев любимого издалека, она окликает его, но Бальжинима, не узнав её (как ссыльная может здесь оказаться?), решает перепрыгнуть через забор и побыстрее удалиться от женщины-бурятки. Но девушка сумела всё-таки остановить его и дать ему понять, что это действительно она, его Хулан. Невозможно описать, как они были рады друг другу.

 

                 Ведущий:

Не может сдержаться, плачет Хулан.

Не успокаивает её Бальжинима.

Посередь русского селения остановившихся,

Плачущих, и никак не успокаивающихся

Двух бурятов, откуда ни возьмись появившихся,

Неведомыми им судьбами встретившихся, –

Останавливаются люди, с удивлением на них глядят,

Догадываются, сочувствуют, жалеют, крестят.

 

 

Действие третье

Картина шестая

Оба устраиваются на работу на золотодобывающем прииске, им выделяют уголок в общежитии.  Хорошо работают, хорошую получают зарплату. Директор ими доволен. Но в это время в государстве начинается паспортизация населения. Не имея возможности предоставить свидетельства и боясь проверки, они вновь вынуждены бежать.

Решили обустроиться в глухой тайге, чтобы никто не мог их обнаружить. Соорудили добротную землянку, заготовили на зиму много грибов, ягод, звериного мяса и стали жить да поживать. В обоюдном счастье провели зиму.

 

Картина седьмая

Хулан забеременела и весной у них родился мальчик. Но родители, прекрасно отдавая отчёт в том, в каком положении они находятся, и чтобы не рисковать жизнью горячо любимого первенца, как им ни было жалко, вынуждены отдать его на усыновление человеку из дальних краёв. Отдавая ребёнка, Хулан плачет, горюет о том, что не имеют возможность оставить у себя родную кровиночку.

 

                                                    Ведущий:

И вот настал тот день назначенный.

В лесу прекрасно, но Хулан печальна.

Сердце разрывается от жалости –

Мать разлучается с дитяти.

 

Надолго ль, навсегда ль, кто знает?

Садится Хулан на край валежника,

И грудь свою белую обнажает,

Чтоб покормить последний раз ребёнка.

 

А малышка словно понимая,

Что сосёт он грудь последний раз,

Пальчиками нежно обнимает,

Грудь мамы теребит, ей глядя в глаз.

 

Ребёнок жаден, всё не насытится,

Молоко материнское такое вкусное.

А мать никак на сына не наглядится,

И слезы капают на лицо родимое.

 

Но вот расставания пора наступает.

Сына мать последний раз целует, обнимает.

Пазуха бурятского дэгэла выпучена,

Сына приёмного отец принимает бережно

И в тёплое то место помещает…

А Хулан всё слёзы вытирает,

Вслед всаднику сыночку наставляет:

– Пойми ты нас,

Малыш любимый наш,

Судьбою обделённых, прости отца и мать.

В неудачное время родился, ты дитяти.

Жизнью своею неустроенною на свете

Принесли бы мы тебе одни страдания.

Будь счастлив, сыночек, умницей расти.

Свидимся ли когда-нибудь… До свидания…

 

Картина восьмая

Встретившись в лесу с беглым человеком, который оказался его одноулусником Гэлэг-Сэнгэ, Бальжинима приглашает его «домой». И они стали жить втроём, повеселее и полезнее друг другу.

Однажды Бальжинима отправляет Гэлэг-Сэнгэ в город, продавать и обменивать кое-какие вещи и одежду, из сшитой Хулан, что делал и раньше. Но в обговоренный срок тот не явился.

Поняв, что случилось непредвиденное и неприятное, Хулан с Бальжинимой привели  к своему стойбищу трёх упитанных коней, ранее добытых Гэлэг-Сэнгэ, приготовили съестные припасы и одежду на случай, если придётся срочно выбираться отсюда, зарядили ружья и положили на бруствер окопа, заранее им выкопанного для отражения атаки на случай возникновения угрожающих обстоятельств.

Ближе к вечеру раздался обусловленный стук палкой о сухое дерево, и они увидели много милиционеров, стоявших возле их сухого дерева.

Хулан меткий стрелок, обученный Бальжинимой. По приказу Бальжинимы оба прицеливаются и стреляют одновременно. Падают два милиционера, остальные бегут прочь, а Гэлэг-Сэнгэ побежал к своим. Все трое садятся на коней и снова выступают навстречу судьбе. Дороги друзей расходятся.

 

Картина девятая

Однажды летом на сенокосе Бальжиниму с Хулан окружают милиционеры. Беглецы пойманы. Бальжиниме выносится приговор: “высшая мера социальной защиты”. Его расстреливают. Хулан осуждают на десять лет ссылки.

Прежде чем отправлять в ссылку, её прогоняют по улицам Аги, чтобы показать людям «бандита Хулан».  Ротозеи толкаются, чтобы получше рассмотреть знаменитую бандитку. Маленькая девочка лет десяти, затолканная, падает под ноги Хулан. Она поднимает девочку со словами: «Ну что ты так, бедненькая, будь, пожалуйста, впредь осторожна».

Хулан не узнала эту девочку, свою младшую сестрёнку. Сэрэмжэд с плачем проводит сестру, внутренне её благословляет: «Родная моя, единственная на свете сестра, вернись, пожалуйста, цела и невредима».

 

                                                           Действие четвёртое

Картина десятая

Бухта Ванино. Место, где собирают всех сыльных, формируют, а затем группами отправляют на места каторжной работы. Их много тысяч. И полно охранников с собаками.

Вдруг Хулан замечает человека, похожего на её отца: «Неужели? Не может быть. Наверное, вижу свою һорьмоһоо-ресницу. И какой же он худой, одни кожа да кости. Ни тепла, ни души внутри тела, поди, не осталось. А всё-таки, о, боже, как похож на отца! Но как он мог бы оказаться здесь? – удивляется невинная, простоватая девушка.

Этот человек действительно оказался её отцом. Хулан бросается к нему на шею: «Папа!..». Не успели они даже несколькими скупыми словами обменяться, как охранники громко закричали, грубо затолкали со всех сторон, забили и развели в разные стороны. И увели её отца под конвоем. Он только крикнул еле слышимым слабым голосом: «Доченька…».

 

                    Ведущий:

Хулан в глубоком раздумье…      

«Бальжинима, милый мой,

Почему же не расстреляли

И меня вместе с тобой.

Ну, что им стоило

Убить и меня –

От страданий бы избавили.

Я бы там спокойно отдыхала,

Не мучилась бы, как теперь, одна,

Лежала бы с тобой счастливая.

Печалью, горестью, тоскою не кручинилась,

Слезами бы глаза не омывала…».

 

Хулан сажают на пароход и отправляют в ссылку на Колыму.

 

Картина одиннадцатая                    

                 Ведущий:

Страны, сотворившей ад,

Живой свидетель – Колыма.

Тысячи могил, от трупов чад,

Тому свидетель – Колыма.

 

Из-за холода, голода, непосильной работы Хулан тяжело заболевает. Её вынуждены поместить в больницу. Физически сильное тело, природная закалка берут своё и Хулан выздоравливает.

После выписки устраивается на работу в столовую. Красивую, живую, крепко сложённую женщину начинают обхаживать мужчины. Наконец один мужчина-прибалт добивается её и она забеременеет. Но случился выкидыш, а её друг от непривычной работы, холода и тяжёлой жизни спивается и умирает.

Заканчивается срок десятилетней ссылки. Но «враг народа» не имеет право вернуться на свою малую родину. Она там находит новую работу и начинает помогать своим землякам-бурятам, находившимся в ссылке. Работящая, способная, умелая на все руки Хулан вскоре выдвигается в передовики производства и награждается путёвкой на отдых в Крым.

Используя это обстоятельство, она приезжает в Улан-Удэ и находит причины остаться здесь. Обзаводится домом по улице Жердева. К ней начинают приходить гости из родственников и земляков. Но на малой родине, в Зугалайе, её не признают, по-прежнему считают беглым «бандитом Хулан».

 

Действие пятое

Картина двенадцатая

 

                                                  Разговоры в народе:

– Кто, кто, рассказывают, приехал?

– Хулан, говоришь, Жапова?

– А кто она такая, Хулан?

Что за Жапова?

– У-уу, чорт возьми!

Так она – та что ли?

Сразу что не скажешь,

Не дашь нам понять?

– Значит она – та беглая проходимка,

И вправду Хулан-бандитка.

–  Где, говоришь, видела

Ту подлую, злосчастную бандитку?

– Где, где…  Да в дацане, говорю!

– Ух ты-ы!

А что же она там просила у бога?

–  Просила помочь найти своего ребёнка…

–  Ты с ума сошла? Вздор! Пустое!

Какая ещё у бандитки Хулан ребёнок?

–  Да, она дезертир, беглая,

Всю жизнь провела в бегах,

В ссылках, да в тюрьмах.

Когда же она успела бы рожать?

– Что ни говори,

Не познала эта женщина

Счастья материнского!

Ошибаешься, милая,

Валяешь дурака.

– Никогда она дацан не посещала.

И богу всю жизнь не веровала.

Никогда она и в замуж-то не выходила,

Не обзавелась мужиком.

Так что и рожать ей было некогда –

Бандитка она и есть бандитка,

Эта самая Хулан…

 

Картина тринадцатая

В Агинский дацан прибывает Далай-лама. Толпится народ. Его Святейшество благословляет прихожан. Вдруг Далай-лама замечает женщину, показавшейся ему очень необычной, примечательной и приглашает её сесть рядом с ним. Эта была Хулан. Он надевает на её шею красную шёлковую зангяа-талисман, накидывает на плечи орхимжо — буддийскую накидку и сажает рядом на олбог-подстилку.

Так, Хулан на глазах людей наконец-то была полностью реабилитирована.

 

Картина четырнадцатая

Хулан выходит на поиски сына. Прошла по многим селениям, но сына так и не нашла. Под конец, возвращаясь домой, уставшая Хулан садится отдохнуть на крыльце столовой. На мотоцикле “Урал” подъезжают русские парни, сидевшие на нём кто где попало. Из-за водителя показывается бурятское лицо. Посмотрела, о, боже мой! Точь-в-точь её муж Бальжинима слезает с мотоцикла. Поражённая, потрясённая мать едва вскочила на ноги, но не успела произнести ни слова, как ребята все зашли в рядом расположенный магазин. На выходе, встретив того молодого человека, обратилась к нему по-бурятски, но он ничего не понимал: «Бабушка, я не понимаю бурятского языка, говорите, пожалуйста, по-русски. Да вы не суетитесь, успокойтесь». А мать не знает ни имени, ни фамилию его. Проливая слёзы, всё причитывая по-бурятски (“ай, хөөрхэймниш даа, ямар һайхан гээшэбши даа, яатараа эсэгэеэ һажааһамши даа”), едва начала разговаривать с ним по-русски, как севший за руль парень завёл мотоцикл. Все остальные уже сидели на своих местах. Молодой человек, сказав: “Ну, ладно, передам маме привет от Жаповой Хулан” (отца уже не было в живых), сел на мотоцикл, и они уехали. От оторопи Хулан не успела спросить ни имени, ни где он живёт, только крикнула что-то вслед. И осталась на месте, махая рукой. Больше они никогда не виделись.

Сэрэмжэд сама разыскивает и находит свою сестру Хулан. Разобщённые и униженные  людьми сёстры-сироты соединяются после долгой-долгой разлуки.